Немецкие специалисты на секретном заводе

Вячеслав Николаевич Голубков – ветеран труда со стажем работы на «Энергомаше» 54 года, заслуженный работник предприятия, непосредственный участник изготовления первых отечественных двигателей, вплоть до космической системы «Энергия-Буран», член Химкинского краеведческого общества.

В конце 1946 года в городе Химки, закрытом для посещения иностранцами, появились немцы со своими семьями. Жители города недоумевали: совсем недавние враги свободно разгуливают по улицам и, что очень странно и непонятно, работают на совершенно секретном оборонном заводе. Завод № 456 осваивал тогда новый вид вооружения – жидкостные ракетные двигатели для дальнобойных ракет.

Чтобы понять историческую суть происходившего, необходимо вернуться к началу ХХ века, века величайших открытий, изобретений и кровавых войн.

Итак, 1914-1918 годы – Первая Мировая война, которую Германия проиграла. По Версальскому договору ей запрещалось создавать большинство видов военного оружия, но по ракетной технике запрета не было. Хотя в ХIХ веке пороховые ракеты использовались как ракетная артиллерия, но  в Первую Мировую войну подобные ракеты применялись только в качестве осветительных и сигнальных ракет. Время гигантских боевых ракет на жидком топливе ещё не пришло.

Однако в 1920 году немецкие специалисты  Герман Оберт (1894-1989), Макс Валье (1895-1930), Вальтер Гоман (1880-1943), каждый в отдельности, опубликовали ряд выдающихся теоретических работ, доказывающих, как реальность межпланетных полётов, так и то, что ракеты будут грозным оружием в будущих войнах. В 1929 году начальнику вооружения германской армии был отдан секретный приказ начать опыты применения ракетного двигателя для военных целей.

И дело пошло. В Германии к началу Второй войны шли активные работы по разработке нового невиданное оружия, за которым охотились разведки всех развитых стран. Испытания в секретных исследовательских центрах продолжались до конца 1944 года.

На завершающем этапе войны Наркомат авиационной промышленности СССР подготовил группу советских инженеров для изучения полигона на освобожденной территории Польши. Пятого августа 1944 года в район полигона была направлена первая экспедиция для сбора информации о немецкой военной ракетной технике. Группе специалистов, помимо деталей и фрагментов конструкций, целых блоков аппаратуры, удалось найти в хорошем состоянии камеру сгорания с соплом от немецкой баллистической ракеты «Фау-2».

16 июля 1944 года Нарком внутренних дел Лаврентий Павлович Берия в своём письме на имя Иосифа Виссарионовича Сталина сообщал, что специалисты-заключенные, работающие в спецтюрьме НКВД в Казани, наши учёные-ракетчики, как никто другой, смогут разобраться с немецкой ракетной техникой.

К письму прилагался список из 35 заключённых специалистов, в котором значились, в том числе, Валентин Петрович Глушко (1908-1989) и Сергей Павлович Королев (1907-1966). По представлению НКВД СССР Президиум ВС СССР за успешное создание самолётных ускорителей досрочно освободил эту группу заключённых из 35 человек.

Так В.П. Глушко смог расправить плечи, хотя горький осадок от несправедливости остался на всю жизнь. Все освобождённые по списку люди вошли в состав ОКБ-РД, вновь организованного в системе НКАП СССР. Глушко был назначен главным конструктором. Георгий Сергеевич Жирицкий (1898 г.р.), Доминик Доминикович Севрук и С.П. Королёв – его заместителями. Освобождённые конструкторы с головой окунулись в работу.

Положение на фронтах к середине 1944 года складывалось не в пользу Германии. Советские войска наступали в Белоруссии и в Польше. Как писал Вальтер Дорнбергер,  (1895-1980, в 1937—1945 годах руководитель ракетного исследовательского центра в Пенемюнде на северо-востоке Германии, на побережье Балт. моря, организовал научную группу, создавшую первую в мире баллистическую ракету, которая достигла границ космоса): «Положение в Хейделагере (испытательно-учебный центр в Близна, в  Польше, куда после грандиозного налёта британской авиации 27 августа 1943 года были переведены экспериментальные запуски из Пенемюнда) стало критическим. Наступление русских сделало дальнейшее пребывание в нём невозможным. Мы должны были сменить позицию». Немцы спешно эвакуировали полигон из Близны в Гухоль в Польше (испытательный центр Хейдекраут). Секретной технике Рейха, уже напрямую угрожали наступающие войска Первого Украинского фронта… Испытания ракет и их запуск временно были приостановлены. И всё же обстрел Лондона ракетами «Фау-2» осенью 1944 года состоялся.

В мае 1945 года Вторая Мировая война в Европе была закончена   победой над нацистской Германией. Тридцать первого мая И.В. Сталин подписал постановление Государственного Комитета Обороны СССР «О проведении работы по выявлению и вывозу заводского и лабораторного оборудования, чертежей и опытных образцов немецких реактивных снарядов».

С этого времени активная деятельность советских специалистов в области ракетной техники была перенесена в Германию.                      

В Москве из представителей различных наркоматов была создана межведомственная техническая комиссия для изучения опыта создания ракетной техники в Германии. Ряд советских гражданских специалистов стали «профсоюзными» полковниками (в 1945 году в Германию для изучения немецкого опыта были посланы тысячи советских инженеров – гражданских людей, которых одевали в военную форму, в войсках их называли «профсоюзными полковниками»). В.П. Глушко было присвоено звание инженера полковника, С.П. Королёву – звание подполковника, другим специалистам были присвоены более низкие звания.

Первая группа двигателистов вылетела в Берлин для изучения ракетного центра Пенемюнде. Наших специалистов удивил грандиозный вид сооружений по сравнению с имевшимися постройками в СССР. Они объяснили это масштабностью и мощностью исследуемых ракет.

Рис.1 В.П. Глушко, Германия, 1945 год.

Летом 1945 года из советских и немецких специалистов в Германии был создан институт РАБЕ (институт RABE- RAketenBau und Entwicklung Bleicherode — «строительство ракет в Бляйхероде»), которым руководил инженер-майор Борис Евсеевич Черток (1912-2011, один из ближайших соратников С.П.Королёва).

Но и американцы «не дремали». Группа научных экспертов в соответствии с операцией «Оверкаст» разыскивала и вербовала германских ракетчиков. Всё самое ценное, что имело отношение к ракетной технике, она вывезла в США. Были отправлены ценнейшие трофеи: целые эшелоны (341 вагон) документации и отчётов, более 100 готовых ракет, 50 боеголовок, 115 приборных отсеков, 115 турбонасосных агрегатов, 215 двигателей, стартовые устройства вместе с военным персоналом. Ведущие немецкие специалисты (492 человека) во главе с Вернером Брауном (1912-1977) вместе с ценнейшим архивом сдались американским войскам ещё 2 мая 1945 года. Поэтому привлекаемые к работам в институте «Нордхаузен» немецкие специалисты в лучшем случае могли оказать только консультативную помощь при изучении конструкции двигателя. Более существенную роль играли инженеры-технологи, которые хорошо разбирались в технологических процессах изготовления двигателя, разъясняли предназначение найденных экземпляров технологической оснастки, вместе с рабочими ремонтировали поврежденное оборудование.

Взяв наиболее ценное, американцы оставили в советской оккупационной зоне лишь разрозненные фрагменты ракет и полуразрушенное стендовое оборудование. Вот на этих стендах пришлось проходить «школу» будущим корифеям советского двигателестроения, осваивать технологию испытания и регулировки двигателей. Потребовалась долгая и кропотливая работа в Германии по восстановлению немецкой техники до конца 1946 года.

В Германию приехали испытатели, имевшие опыт проведения огневых пусков двигателя РД-1 в Казани. Они, понаблюдав на трех-четырех испытаниях за действиями немецкой команды, следующее испытание провели самостоятельно. Немцы, которые придирчиво наблюдали за работой наших специалистов, были поражены их уверенными и точными действиями. До этого в поведении немцев чувствовалось ироничное отношение по поводу поставленной перед советскими специалистами задачи — овладеть немецкой технологией проведения огневого испытания ЖРД.

Столкнувшись с фактической квалификацией тех немцев, с которыми пришлось контактировать, Глушко не считал целесообразным их привлечение к дальнейшим работам на территории СССР.

Иное мнение сложилось у руководителей государственных структур, которые исходили из объективных фактов. Действительно, в СССР в то время не было дальнобойных жидкостных ракет даже в перспективных проектах. В связи с этим считалось необходимым проведение срочного и тщательного изучения германских научно-технических достижений. Такой подход был бы правильным, если бы нашим специалистам, уже имеющим опыт разработки ЖРД, пусть и не таких мощных, как у ракеты А-4, передавали свой опыт конструкторы реактивной техники. Но специалисты нужного уровня оказались за океаном, в Хантсвилле. Тем не менее, задачу использования немецких специалистов при изучении реактивной техники руководство страны поставило однозначно.

Обеспечить секретность исследований в глубине российских просторов было намного проще, чем вблизи группировок англо-американских войск — бывших союзников, а теперь, с наступлением эпохи «холодной войны» — потенциальных противников. Итак, внешние обстоятельства подталкивали к выполнению решения о переводе немецких ОКБ в СССР.

Советских специалистов, окончивших свою работу в Германии, отозвали в Советский Союз. Теперь предстояло переместить и немецких специалистов. 22 октября 1946 г. это было осуществлено. В Москве эта операция была продумана по законам того сурового  времени. Переезд в СССР держался втайне от немцев, чтобы исключить попытки побега на Запад. Руководил операцией заместитель Берии – Иван Александрович Серов (1905-1990, член Специального комитета по реактивной технике при Совете Министров СССР). Заблаговременно были подготовлены списки наиболее ценных специалистов. Отобранных лиц должны были вывезти в СССР независимо от их желания. Операцию осуществляли сотрудники контрразведки, а также солдаты для погрузки имущества немцев. Всё произошло стремительно и внезапно для немецких специалистов. Применять физическое насилие категорически запрещалось.

Б.Е. Черток вспоминал: «В 4 часа утра по улицам тихого крепко спящего города зашумели сотни военных «студебеккеров». Каждый оперуполномоченный заранее присмотрел дом, к которому должен подъехать. Поэтому неразберихи и излишней суеты не было. Переводчица звонила, будила хозяев и объясняла, что у неё есть срочный приказ Верховного Главнокомандующего Советской армии. Ошалевшие спросонья, немцы не сразу брали в толк, почему надо ехать на работу в Советский Союз в 4 часа утра, да ещё с семьёй и всеми вещами. Но воспитание в духе дисциплины, порядка и беспрекословного подчинения властям, в котором жил многие десятилетия весь немецкий народ, делало своё дело. Приказ есть приказ. Они оказались гораздо более понятливыми, послушными и покорными, чем мы предполагали. Ни одного серьёзного инцидента, никаких истерик».

Вскоре после приезда немцев МВД направил в свои областные управления директиву:  «Придавая большое значение вопросу наблюдения за прибывшими специалистами и их бытовому устройству Вам необходимо: 

1. Связаться с директорами заводов, на которых работают немецкие специалисты, и ознакомиться с организацией их производственной деятельности, бытового обслуживания и т.д. 
2. Ознакомить директоров предприятий, где будут работать немецкие специалисты, с прилагаемой инструкцией и оказать им необходимую помощь в деле организации порядка проживания немецких специалистов в СССР…» .
3. «Согласно инструкции МВД прибывшие специалисты и члены их семей должны были считаться подданными Германии, проживающими в СССР по «видам на жительство» для иностранцев с отметкой «до особого распоряжения».

В конце ноября 1946 года работники ОКБ-РД вместе с оборудованием лабораторий и отделов переехали из Казани в Химки.

Приказом министра авиационной промышленности № 1031/к от 25-го декабря 1946 года Глушко был назначен главным конструктором ОКБ завода № 456 в Химках. Тогда же поступил приказ о перебазировании сюда базы огневых испытаний двигателей в Леестене, Германия. Общая численность немецких специалистов ОКБ № 456 вместе с членами их семей составила 65 человек. Первоначально их разместили в подмосковных домах отдыха и санаториях.

В северной части Химок вдоль берега реки Химки в срочном порядке построили посёлок, состоящий из финских домов. К каждому дому примыкал земельный участок около трёх соток. Здесь и поселились семьи немецких специалистов. Они стали жить достаточно свободно, прогуливались по окрестностям, ездили в Москву. В деревню Петровское-Лобаново немцы ходили, как к себе домой. Покупали у местных жителей свежие яйца и молоко. В бытовом отношении многие из них жили теперь лучше, чем в Германии, и точно — сытнее.

В отличие от приема немецких специалистов для работников ОКБ-РД жилье никто не приготовил. Прибывшие семьи вынуждены были снимать комнаты у жителей Химок в частных домах или арендовать неприспособленные для зимнего проживания дачи.

Рис. 2 Фотография из  книги П.И. Качур и А.В. Глушко.

В первые послевоенные годы у нас в стране было трудно – карточная система, разруха, полуголодное существование. Хорошо помню голод 1947 года, когда мы ели щи из лебеды и свекольной ботвы. Немцы имели продуктовые карточки и неплохую зарплату. Так, в августе 1948 года зарплата В.П. Глушко составляла 6000 рублей, а заместителя начальника производства немца О. Путце – 5000 рублей, ведущего инженера-технолога Р. Квальчика – 3000 рублей. Немецкие специалисты имели возможность переводить деньги в Германию, использовать отпуск, то есть на них распространялось наше трудовое законодательство. Одеты немцы были опрятно, на лицах светились улыбки. Праздники отмечали организованно всей своей общиной, устанавливая столы в единый ряд. Летом катались парами на байдарках, ходили в своём посёлке в коротких штанах, что вызывало у нас насмешки и непонимание. Сейчас такая одежда называется шорты.

Небезынтересно узнать сведения о тех специалистах, кто сотрудничал с В.П. Глушко в Леестене, а потом трудился у нас в ОКБ № 456 . В финских домах проживали семьи Вернера Баума, Фридриха Бениша, Гуго Бретлера, Эриха Древса, Ганса Айзелера, Кнака, Гайнца Книттеля, Рудольфа Квальчика, Отто Майера, Артура Пильца, Освальда Путце, Зигфрида Райнхардта, Роберта Чехнера, Вилли Шварца, Вальтера Ширхорна, Гайнриха Винсковски. Альфред Гревесмюль и Людвиг Лайфельд проживали тоже в финском домике, но без семей – их семьи остались в Германии.

Видно подмосковный климат пошёл на пользу немецким специалистам  – в трёх семьях отметили рождение дочерей.

Среди прибывших специалистов семь человек имели высшее образование, три человека окончили военные технические училища, у остальных было неполное высшее или среднее техническое образование. Из немецких специалистов можно отметить О. Путце, окончившего два университета и имевшего степень доктора  наук в области вагоностроения. В Германии он работал техническим директором завода Линке-Гофман, изготавливавшим камеры для двигателей А-4. Ещё следует отметить дипломированного инженера Р. Квальчика, начальника производства этого завода, В. Баума, контролировавшего от Управления вооружения немецкой армии работы по ракете «Фау-2», В. Шварца, отвечавшего ранее за работу испытательных стендов, Х. Хайнца, бывшего директора кислородного завода, имевших опыт работ в области конструкции ракетных двигателей и стендов, эксплуатации оборудования кислородного производства.

Перед химкинскими специалистами была поставлена первоочередная задача – на отечественном оборудовании и из отечественных материалов сделать точную копию немецкой ракеты ФАУ-2 без каких-либо отступлений от оригинала. Сделать это было совсем не просто. Металлы, сплавы, другие материалы и оборудование у нас были совсем не те, что в Германии. Кто имел дело с техникой, поймёт, как нелегко далось такое копирование. Но сначала с помощью немецких специалистов необходимо было сделать чертежи и перевести обозначения под наши стандарты, в отечественную систему мер.

Поскольку первоочередной задачей являлся выпуск комплекта конструкторской документации для изготовления двигателя РД-100 (точная копия двигателя для «Фау-2»), а также, в связи с малочисленностью основного состава КБ, все немецкие специалисты, имевшие навыки конструкторской работы, были направлены в конструкторские бригады. Они выполняли графическую часть чертежей. Все надписи на русском языке делали наши техники-конструкторы. Наибольшую помощь немецкие специалисты оказали в подборе материалов и увязке требований советских и немецких стандартов. Наиболее продуктивно с немецкими специалистами работали Григорий Николаевич Лист, Сергей Петрович Агафонов, Г.Ф. Фирсов, Виталий Петрович Радовский. Следует отметить добросовестное отношение и высокое качество работ Г. Винковски, А. Гревесмюля, Б. Герхарда. Заслуживает положительной оценки и работа Вернера Баума. Он сделал описание конструкции и работы двигателя, которое в дальнейшем использовалось в качестве учебного пособия.

В экспериментальном производстве немцы оказывали помощь в освоении технологии, её применении к имеющемуся оборудованию.

По оценке Александра Ивановича Мужичкова (в будущем, главный инженер предприятия), который вместе с Николаем Николаевичем Артамоновым, И.И. Шершенковым и Василием Григорьевичем Захаровым сотрудничал с немецкими специалистами, вклад в освоение технологии двигателя заместителя начальника экспериментального производства О. Путце, инженеров-технологов Р. Квальчика и А. Книппеля, мастеров по сварке и сборке В. Ширхорна и Х. Книппеля, следует считать положительным.

Существенный вклад в становление производства двигателя внесли немецкие специалисты-криогенщики. Случайно попавшие в ОКБ-456 инженер-компрессорщик Х. Хаазе и четверо рабочих приняли самое деятельное участие в монтаже и отладке оборудования для получения жидкого кислорода.

В начале 1948 года полный комплект конструкторской документации по двигателю РД-100 был окончательно сформирован и апробирован в производстве. По нему были изготовлены первые образцы двигателей, которые успешно прошли огневые испытания на стенде. Задача, поставленная перед немецкими специалистами, — оказать техническую помощь в выпуске конструкторской документации для воспроизведения двигателя  на советском заводе, — была выполнена.

 Конструкторы ОКБ №456 приступили к следующему этапу – разработке форсированного двигателя РД-101. Необходимости использовать в этих работах немецких специалистов не было.

В тот же период в КБ была начата разработка отечественной паяно-сварной камеры, которая должна была обеспечить возможность использования высокоэффективных видов топлива и выдерживать давление в сотни атмосфер. Эти работы имели сугубо секретный характер. Допуск к ним немецких специалистов исключался.

Рис. 3 Огневые испытания двигателя РД-101 на заводском стенде недалеко от Лобанова. Фото из журнала «Новости космонавтики, 2014 г., №5.

В августе 1950-го года вышло правитель-ственное постанов-ление, в соответствии с которым немецкие специалисты должны были выехать в ГДР. Немцам выдали финансовое обеспечение, для их отправки сформировали специальные поезда. В Германии им гарантировались жильё и работа.

Почему наш первый ракетный двигатель РД-100 и сама ракета Р-1 были точной копией немецкой ракеты А-4 (Фау-2)?

Принято считать речь Уинстона Черчилля, произнесённую им в 1946 году в Фултоне, началом «холодной войны» Запада против СССР.

Советское правительство задалось целью найти достойный ответ, обладающий сдерживающим фактором. Одним из возможных решений этой проблемы могло служить создание ракетного вооружения.

Из воспоминаний С.П. Королёва:

«Весной 1947 года я был принят И.В. Сталиным – рассказывал С.П. Королёв – у него в кабинете находились несколько человек. Все сидели за столом.  И.В. Сталин встал, поднял со стола объёмный доклад, который был подготовлен в нашем КБ, страниц на восемьдесят, и спросил:

 -Кто писал?

Все молчали, хотя доклад был подписан мной. Сидевший рядом со мной Георгий Максимилианович Маленков (он тогда был председателем Специального комитета по реактивной технике при Совете Министров СССР) взял меня за локоть и тихонько сказал:

— Поднимайся.

— Я встал – продолжал С.П.Королёв.

— Надо писать коротко, только выводы и ваши предложения – сказал И.В. Сталин».

После обсуждения результатов изучения советскими специалистами трофейной ракетной техники в Германии С.П. Королёв, проштудировавший досконально образцы немецкого ракетостроения, предложил сразу же приступить к разработке перспективных конструкций.

Однако у И.В. Сталина имелось твёрдое убеждение: необходимо сначала воспроизвести немецкую конструкцию, чтобы использовать её как учебную и для самих конструкторов, и для производства, и, конечно же, для армии. Т. е. первоначально необходимо было сформировать отечественные ракетные системы, взяв за основу немецкую ракетную технику.

Как показали дальнейшие события, решение И.В. Сталина было правильным.

В мае 1948 года прошёл успешные испытания первый отечественный двигатель РД-100. Мощный рёв оглушил окрестности, люди заволновались, но нам осторожно объяснили, что в дальнейшем (не сразу) на стенде будут установлены глушители.

25 ноября 1950 года Постановлением Совета Министров СССР ракета Р-1 с двигателем РД-100 принята на вооружение Советской Армией.

Решение о приёме принималось трудно. По этому поводу в 1949 году у И.В. Сталина состоялось расширенное совещание, на которое были приглашены военные и представители промышленности (Устинов, Королёв, Гонор, Кузнецов, Яковлев и другие).

И.В. Сталин, усадив всех, по своему обыкновению молча ходил вдоль стола, посасывая потухшую трубку. Он был одет в китель с высоким твёрдым воротником с погонами генералиссимуса, исключая тем самым даже тень равенства с другими маршалами.

Военные отказывались принимать на вооружение ракету Р-1. Конфликт между ними и ракетчиками разрастался. Больше всех горячился маршал артиллерии Н.Д. Яковлев. Он мотивировал свою точку зрения её низкими точностью и надёжностью, сложностью эксплуатации.

Выслушав доводы военных, И.В. Сталин предложил высказаться С.П. Королёву. С присущей ему резкостью С.П. Королёв выступил за принятие ракет на вооружение. И тут наступила пронзительная тишина. И.В. Сталин продолжал бесшумно ходить. Наконец он остановился и, плавно поводя мундштуком трубки в воздухе, не громко, но убедительно заявил, что военные правы и оружие с такими характеристиками не нужно. Но после длительной паузы добавил, что ракету следует принять, т.к. у ракетной техники большое будущее и пусть военные учатся её эксплуатировать, а товарищу С.П. Королёву нужно сделать такую ракету, чтобы «не огорчать» наших военных.

Вот объяснение того, почему немцы появились в Химках.

Используемая литература:

1. Качур П.И., Глушко А.В. Валентин Глушко. Конструктор ракетных двигателей и космических систем/ П.И. Качур, А.В. Глушко. – СПб.: Политехника, 2008. – 760 с.: ил. – (Серия: «Знаменитые конструкторы России. ХХ век»), которую один из авторов – Александр Валентинович Глушко — подарил Вячеславу Николаевичу Голубкову на память об отце, в подчинении которого он проработал долгие годы. Была использована и другая специальная литература.

2. Соболев Д.А., Хазанов Д.Б. Немецкий след в истории отечественной авиации. — М.: «Русское авиационное акционерное общество» (РУСАВИА), 2000. — 336 с.: ил.).