Космодемьянская монахиня

АННА СЕРГЕЕВНА ПАТРИКЕЕВА
(22.08.1903 – 21.06.1980 гг.)

 «На небесное житие создал Бог»

 «БЕЛЫЕ СТОЛБЫ» – РОДНОЕ ГНЕЗДО СЕМЬИ ПАТРИКЕЕВЫХ

Всем химчанам известна городская больница № 1 («Белые столбы»). Это знаменитый дом архитектора Ф.О. Шехтеля, построенный по заказу купца 1-й гильдии С.П. Патрикеева в 1907 году.

В нем семья Патрикеевых ежегодно проводила несколько летних месяцев. Интересно, что дом-усадьба находился на улице Кузьминка (ныне ул. Кирова), а село называлось Космодемьянское (Козмодемьянское). Зимой Патрикеевы жили в Москве в переулке с похожим названием Космодемьяновский, д. 8, возле женского монастыря во имя Иоанна Предтечи.

О семье Патрикеевых много и подробно написано Ольгой Васильевой (в газете «Вперед» №№ 28-29 от 18.03.2000 г. и № 36 от 05.04.2000 г. и в книге Т.С. Ануфриевой-Мирлас «Оставляю вам Анну» (изд-во Русской православной церкви: М., 2006).

В семье было шестеро детей: два мальчика и четыре девочки. Младшая из дочерей, родившаяся 22.08.1903 г., названа в честь матери и св.п. Анны. Именно о младшей и пойдёт речь.

Новорожденная появилась незадолго до праздника (3.09), когда отмечается память свв. Праведных Богоотца Иоакима и Анны. Этот день стал именинами девочки.

Семья была верующей. Анна, как и ее сестры (Мария и Ольга молодыми ушли в монастырь), избрала духовную стезю взамен земной и не свернула с пути, несмотря на все трудности послереволюционной антирелигиозной политики в стране.

Наверное, не случайно из всей семьи современники выделили Анну, оставив много воспоминаний. Память о ней жива и сейчас.

Чем же поразила своих современников Анна? Почему запомнили ее имя? Почему Анна выбрала путь подвижничества, оказалась крепка в вере, не взирая на репрессии? Какие условия способствовали формированию ее характера и мировоззрения? Каким образом ее судьба связана с Химками?

Ответы на эти вопросы надо искать прежде всего в укладе, быте семьи.

Отец Анны – купец, позже дворянин, Сергей Павлович Патрикеев имел высшее образование, владел большим капиталом, доставшимся после смерти отца и бездетного дяди. У него была недвижимость в Санкт-Петербурге и Москве, в том числе дом (Арбат, 53), где после свадьбы жил А.С. Пушкин. Он владел рестораном на Театральной площади, крупными обувными магазинами… являлся членом Совета Русско-Петербургского банка. Слыл известным государственным и общественным деятелем, был потомственным почетным гражданином г. Москвы, меценатом. Неоднократно избирался гласным в Мосгордуму. В последний год жизни его выдвигали на пост Московского главы (помешала смерть).

В то же время Сергей Павлович был глубоко верующим человеком. При огромной загруженности согласился стать ктитором (старостой) церкви св. Владимира в Москве, делал крупные денежные вклады в монастыри и храмы, а также в химкинскую церковь Космы и Дамиана [1], открыв в ней приходскую школу.

Ещё более радеющей за веру была мать – Анна Алексеевна. Она строго придерживалась канонов православия, приучала детей молиться, поститься. Много читала им духовных книг, водила в церкви и монастыри, прежде всего в любимый ею – Чудов [2]. Летом, живя в Химках, всей семьей ездили в окрестные монастыри: Головин [3] и Ивановский (в 7 и 8 верстах от Химок). Особенно Аннушке нравился женский Головин монастырь. В тенистом парке – столики, а монахини в белых апостольниках подают дачникам самовары… Уклад их жизни восхищал девочку.

Ежегодно, когда семья возвращалась после лета из Химок в Москву, Анна Алексеевна с детьми пешком совершала паломничество по святым местам города.

Духовную веру в детях укрепляла и их старая православная няня Аксюта (К. Короткова): сопровождала в церкви, много рассказывала о житии святых, Святом Афоне…

Когда Анна подросла, няня повезла детей в Тихонову пустынь [4] недалеко от Калуги. Там к девочке подошёл инок:

— Ты откуда приехала?

— Из Химок!

— С Химок – схимница, с Химок – схимница, с Химок – схимница, — трижды повторил он ласково. Его слова оказались пророческими. Их Анна запомнила на всю жизнь.

Обучала детей светским манерам, музыке, танцам, знакомила с миром театра, музеями, кино… добрая, интеллигентная, англиканского вероисповедания гувернантка. Она гуляла с ними, развлекала, но они больше предпочитали тихие, спокойные игры.

В то же время детей приучали к трудолюбию. Летом в Химках гувернантка учила девочек вышивать, шить из ситца платья, которые в церковные праздники дарились дворовым и крестьянам.

Дочек родители одевали в тёмную, монашескую одежду. У каждой в доме была своя келья, где они молились. На стенах висело много икон, особенно почитался чудотворец Сергий Радонежский. У Анны в комнате – три образа: Спасителя [5], Владимирской Божией Матери [6] и Св. праведной Анны [7]. Всегда горели лампады.

Возле икон отроковица кадила ладаном и клала земные поклоны, обязательно повязавшись платком. Сердечко дрожало от радости и благолепия. В сумерки огоньки лампадок мерцали небесными звездочками, мягко и загадочно освещая лики святых. Больше всего Аннушка любила изображение Св. праведной Анны с младенцем на руках.

Грамоте детей обучали дома учителя. Весной в гимназии Арсеньевой они экстерном сдавали переходные экзамены. В старших классах Патрикеевы ездили в гимназию на Пречистенку. Там перед уроками в большом зале ежедневно проводили общую молитву. Подруги тяготились этим:

— Патрикеша, почитай за нас!

Вскоре Анна стала основным чтецом в коллективе.

Таким образом, даже краткое описание быта, условий, традиций, в которых росли дети, показывает, что не случайно в основном все они избрали в жизни духовный путь (Ольга, Мария и мать были инокинями), в том числе и младшая из дочерей – Аннеточка, в будущем схимонахиня Иоанна.

Сначала Сергей Павлович огорчился появлением дочери, так как мечтал о сыне. Однако старица из Даниловского монастыря Александра Игнатьевна (потом крестная малышки), утешая, молвила:

— Может быть, эта дочь будет для вас большим утешением в жизни, чем другие…

Действительно, младшенькая стала любимицей отца, который поверил, что она дана Богом не зря. Он любовно называл дочь Аннеточкой.

Малышку крестили на третий день после рождения – 24 августа 1903 г. в Москве на дому. Крестил протоиерей Григорий Скворцов, настоятель храма Космы и Дамиана в Химках. В младенчестве Аннеточку часто причащали Святых Христовых тайн. Она запомнила такие моменты в храме Космы и Дамиана в приделе Александра Невского, где потом любила молиться, и в церкви св. кн. Владимира в Москве. Когда, щадя, не брали малышку к вечерне, она обливалась горькими слезами.

В семь лет, став отроковицей, Аннушка старалась не пропускать ни одной службы, на которые отправлялась семья. После вечерней исповеди, попив чаю с хлебом, до причастия следующего дня не ела, не пила. В Страстную неделю Анна со всеми ходила в церковь два раза в день, ждала этих моментов с нетерпением. В Пасху дети надевали новую красивую одежду, а в праздник памяти Усекновения главы Иоанна Крестителя – металлические обручи.

В 1914 году отец заболел и умер. Его похоронили на Пятницком кладбище. Когда много лет спустя родственники Патрикеевых ставили на его могиле памятник, то молебен памяти отслужил отец Сергий из химкинского храма Космы и Дамиана. Вот такая неразрывная ниточка тянется через годы между семьей Патрикеевых и нашими Химками.

Потеря любимого отца для десятилетней Аннеточки была шоком. Осиротевшей семье помогло то, что её поддерживали, приезжали в московский и загородный дом-усадьбу: епископ Досифей (Протопопов)[8], архимандрит Серафим (Звездинский)[9], митрополит Арсений (Жадановский)[10]. Двух последних Аня хорошо знала по Чудову монастырю, куда она часто ездила с сестрой Ольгой.

Отец Арсений весной 1916 года разрешил девушке вступить в Братство Святителя Алексия и надел ей на шею образок с ликом cв. Алексия, приговаривая: «Зовут тебя Нюра, запомни, зовут – Нюра!» Такие образки носили все члены Братства.

Как-то в день именин Владыка подарил Аннеточке книгу Нового Завета с надписью: «Христовой отроковице Анне Патрикеевой в день Ангела – 9 сентября 1916 года – епископ Арсений Серпуховский». Великая благость разлилась в душе девушки – она еще крепче приобщалась к Святой Церкви!

Анна очень любила и архимандрита Серафима. Он, благословляя, часто повторял:

— Дочка моя, овечка моя!

А про себя думал: «Что убо отроча сие будет?».

Спустя несколько лет отец Серафим удочерил послушницу Нюру, отправляющуюся с ним в изгнание.

После смерти отца Анна раздарила все свои золотые украшения, не видя в них смысла. Она ещё больше, чем раньше, стала сторониться увеселительных игр, развлечений. Анне по душе были тихие Химки с большим тенистым усадебным парком. В нем Аннушка устроила свою «пустыньку» для уединения и моления. В доме спала на полу или на доске вместо матраса. Все больше задумывалась о монашестве. Вспоминала, как лет шести прибежала к отцу, просясь в монастырь. «Ты со мной будешь всегда, не отпущу», – серьёзно заявил любимице отец.

Анне по душе пришелся скромный уютный химкинский храм. Шла туда, как на праздник! Возможно, поэтому он часто виделся ей во сне.

На всю жизнь Анна запомнила эти сны. Вот она стоит в приделе св. кн. А. Невского. К ней нисходит в сиянии сам Спаситель. В другой раз – в этом же храме из царских ворот выходит святая Екатерина с золотым сияющим крестом. Однажды снится – Анна молится перед иконой Богородицы, а рядом с ней инок. В нем девушка узнает своего духовника Серафима. Ему Богородица вручает Анну (как потом и свершилось). И опять химкинский храм… Святитель Алексий велит девушке слушаться Владыку Арсения: «Он пастырь добрый». К нему Анна часто ездила причащаться. 

ГОДЫ ПОТРЯСЕНИЙ И УТРАТ

1917 год в корне изменил уклад всей России, в т. ч. и жизнь семьи Патрикеевых. Московские дома были конфискованы. Матери выделили комнатку в коммунальной квартире ее же собственного дома.

От греха подальше Патрикеевы поехали жить в Химки – усадьбу ещё не забрали. Здесь им казалось безопаснее. К ним частенько приезжали в гости Владыка Арсений и архимандрит Серафим. Они два раза отслужили Литургию в храме Космы и Дамиана.

Однако Чудов монастырь закрыли, священнослужителей стали притеснять. Отцы Арсений и Серафим удалились в малоизвестный Серафимо-Знаменский скит. Он основан в 1910 году около станции Востряково Павелецкой железной дороги схимонахиней Фамарь – настоятельницей Покровской общины сестёр милосердия. Возле скита она построила дом («киновью») с церквушкой, где и нашли приют отцы Арсений и Серафим. Их частыми гостями были сестры Ольга и Анна Патрикеевы. Вскоре Ольга осталась при Владыке Арсении и приняла иночество.

Репрессии продолжались. Патрикеевы лишились не только недвижимости, но и предметов первой необходимости. По настоянию опекуна, дяди Павла Павловича, четвертого августа 1918 года семья выехала в г. Саратов, хотя было желание найти убежище за рубежом. Там они жили в страшной нужде, поскольку подверглись нападению грабителей и лишились средств к существованию. Весной 1919 года семья возвратилась в Москву. Анна опять начала ходить в гимназию на Пречистенке и экстерном сдала экзамены за шестой класс, оформляясь сразу в седьмой. В это же время успевала посещать хр. Христа Спасителя, Троицкую лавру [12], Дмитровскую церковь, где вёл службу ее духовник – отец Серафим (3.01.1920 г. посвящён в сан епископа и направлен в г. Дмитров).

В мае 1920 года Анна успешно закончила гимназию. По благословению Владыки Арсения поступила в фельдшерскую школу (в институт из-за дворянства не брали). Учение давалось легко. Преподаватели предложили ей ускоренный вариант обучения – пройти трёхлетний курс за два года. На выпускных экзаменах шестнадцатого июня 1922 года Анна показала отличный результат.

Обучаясь в фельдшерской школе, Анна начала петь на клиросе и читать в приходском храме святого князя Владимира. Тянуло девушку и к рисованию. Она написала иконы: Спасителя, Божией Матери, преподобного Серафима…

Проживали Анна и мать на Маросейке, но их выселили из комнаты. Считая, что в Химках спокойнее, они снова уехали в загородный дом.

Будучи уже монахиней, матушка Иоанна рассказывала, что их с матерью вскоре выселили из московской комнаты. Тогда удалось договориться о комнатушке во флигеле бывшего химкинского усадебного дома. Условие – ухаживать за оранжереями. В самом здании размещался госпиталь, где Анна с матерью стали работать сёстрами. В залах ещё стояли их вазы с розами. Комендант приказал убрать вазы (вредны для здоровья красноармейцев). Патрикеевы пожаловались. Вмешательство начальника остановило беспредел.

Анна не оставила мечту стать монахиней и уйти в скит. Ей он снился постоянно. Трудности не пугали. Она готова была жить в бедности, отказаться от земных благ. Желанный диплом фельдшера приблизил мечту. Сестра Ольга уже была послушницей.

ПУТЬ ПОДВИЖНИЧЕСТВА

Над церковнослужащими сгустились тучи. Отец Серафим в 1920 году был возведён в чин епископа. В 1923 году его арестовали и сослали в Сибирь. Владыка Арсений благословил послушниц Анну и Клавдию[11] следовать за епископом. Чтобы получить разрешение на сопровождение, пришлось духовнику удочерить девушек. В течение пятнадцати последующих лет Анна и Клавдия, переживая с ним трудности и лишения, попадая на два с половиной месяца в тюрьму, всюду следовали за епископом Серафимом до его голгофы. В 1937 году Владыка был расстрелян в г. Омске за «контрреволюционную деятельность» и похоронен там в братской могиле.

Несмотря на то, что на пути с отцом Серафимом Анна заработала туберкулёз и болезнь сердца, она была счастлива. За духовником инокиня была готова идти и в огонь, и в воду. Огромная сила воли, беззаветная любовь к Создателю, глубокая вера в торжество учения Христа, умение отстоять свои убеждения особенно проявились у духовной дочери в Меленковской и Ивановской тюрьмах.

От Анны на допросах требовали отречься от веры и снять монашеское одеяние. На все требования следователей в ответ было твёрдое:

— Нет!

— Неужели мы не сможем перевоспитать вас? Слабую, больную?

— «Надеющиеся на Господа, яко гора Сион: не подвижится в век» (псалом 124), — смело отвечала заключенная.

За такое упрямство она два месяца мыла тюремные туалеты. Из-за хлорки и холодной воды руки были в трещинах и воспалены – даже хотели ампутировать палец… Но сломить Анну так и не смогли! Пришлось освобождать непокорную.

Именно в Меленках, незадолго до ареста, для Анны произошло долгожданное событие, к которому всегда стремилась душа. 25 апреля 1928 года Владыка тайно постриг ее в рясфор (1-я степень монашества – новоначальная или рясфорная монахиня, по другому – инокиня, т.е. «иная» в миру). Вот это для больной, но несгибаемой Аннушки был настоящий огромный праздник. Всю свою радость она вложила в горячие благодарственные молитвы, в том числе и за отца Серафима.

Всюду, какая бы очередная напасть не преследовала духовника, инокиня усердно за него молилась, носила передачи в тюрьмы, добивалась свиданий, следовала за ним по этапу, поддерживала духовно, как могла…

К отцу Серафиму

Да будет всегда он с тобою незримо,
Иди же, Христу уловляя людей,
И чудное имя нося Серафима,
Небесной любовью, как Он, пламеней.

Будь яркой звездою в далеком изгнанье.
Как здесь ты светил, так свети же и там,
Но верим, настанет конец испытанью
И снова во славе вернешься ты к нам.

 /Инокиня Анна/

На одной из проповедей епископ произнёс, предчувствуя конец пути: «Вместо себя оставляю вам Анну!» Владыка успел сам совершить постриг и облечь Анну в иноческое одеяние (1928 г.).

В 1937 году Анна и Клавдия возвратились в Москву, где уже были закрыты почти все церкви и монастыри. Вскоре умерла мать. Инокинь ничто не держало в столице. Они уехали в п. Чисмены близ Волоколамска. Анна стала работать в артели Мосхудфонда надомницей-вышивальщицей и художницей. Брать работу приходилось в Москве. Анна ездила первым поездом, а вечером возвращалась обратно. Холод, усталость, заботы сказывались на ее здоровье. Помогали молитвы, которые инокиня читала постоянно. Однажды они спасли молитвенницу.

Поезд, в котором ехала Анна, у станции Снегири потерпел крушение. Вагон, где она находилась, был разбит, колеса оторвались… В составе мгновенно погибло около 1000 человек.

Едва заслышав скрежет вагонного металла, Анна обратилась с молитвой к епископу Серафиму. И свершилось чудо Божиего милосердия – она одна из вагона осталась жива и невредима!

Спустя некоторое время руководство артели перевело Анну, к ее большому удовлетворению, в Загорск, дав ветхую квартирку близ Гефсимановского скита[13], куда переехала вместе с Клавдией.

Но с началом войны в 1941 году артель закрыли. Анна начала работать в единственно оставшемся открытом в Свято-Троицкой лавре Ильинском храме псаломщицей, пела на клиросе, убиралась…

Она уговорила старца Александра совершить второе крещение («малая схима» или Мантия – это вторая степень монашества).

Седьмого марта 1942 года в приделе Ильинской церкви, скрытно, отец Александр постриг инокиню в Мантию, дав новое имя – Иоанна. Завершив действо, поцеловал в голову и разрешил облечься в монашеское одеяние.

 Монахиня Иоанна мечтала принять схиму (3-я степень монашества, высшая. «Схим» — один, затворник). 18 марта 1942 года тот же отец Александр постриг ее в схиму у себя в келье, оставив прежнее имя – в честь Иоанна Предтечи. День Ангела велел праздновать 24 июня.

Пятого февраля 1943 года монашек пригласили на жительство в г. Дмитров, на родину епископа Серафима. Они поселились на окраине города в посёлке Заречье. Мать Иоанна вела затворнический образ жизни, почти никуда не ходиа. Ее спутница Клавдия, наоборот, желала работать в храме и перебралась в сторожку при нем.

— Одной вам будет лучше, — сказал схимонахине настоятель храма, благословив на уединение. Приезжал к ней ежемесячно для исповеди и причащения.

 В 1956 году в доме, где жила старица, поселился настоятель Введенского храма в п. Заречье отец Борис (Гузняков), который с этого момента стал духовником схимницы. Она помогала ему в алтаре, а по переводу отца Бориса в Москву – ездила туда, пока хватало сил. Последующие четырнадцать лет (1963-1977 гг.) старица – старчество приняла ещё при отце Серафиме – жила в деревне Поддубки, в 4 километрах от Дмитрова, в разваливающемся сыром домишке. Больная туберкулёзом, астмой, плохо видящая, матушка Иоанна стоически переносила холод, голод, неудобства. Принимала все как должное. Вела полузамкнутый, отшельнический образ жизни.

Отец Борис регулярно навещал схимницу: исповедовал, причащал, помогал по хозяйству: привозил продукты, заготавливал дрова, вместе с матерью клеил обои в доме… Одна деревенская женщина носила матушке Иоанне дрова на неделю, другая – воду. В избенке было всегда чисто, но очень бедно и холодно – застывали чернила, обмораживались руки, донимали крысы. Но старицу не пугали земные беды. Она их воспринимала как Крест Божий за грехи.

Молитвенница общалась только с близкими знакомыми. Разговоры велись о духовном. Будучи человеком без гордыни, умея воздерживаться от осуждений, деликатно объяснять свою точку зрения, она притягивала людей, как огонёк в кромешной тьме.

По воспоминаниям отца Бориса, хотя схм. Иоанна жила уединенно, редкий день не было посетителей. С разными вопросами обращались к ней. Приходили вместе помолиться, почитать акафисты, выслушать советы, вспомнить епископа Серафима… Некоторые просили оказать материальную поддержку: у самой матушки денег никогда не было, но у нее был большой авторитет, который позволял убедить имущих. Приезжали рассорившиеся супруги, просили благословения на брак молодые, советовались по разным вопросам. Упование схимницы на Божий Промысел творило чудеса с теми, кто прибегал к ее помощи. Отец Борис отмечал: «Мать Иоанна никогда не впадала в гордыню, когда ее предчувствия и предсказания исполнялись».

Жители помнят о добрых деяниях схимницы, о помощи в лечении сельчан, о заботливом отношении к детям (на Пасху старица раскрашивала яички и дарила им), о смирении и кротости. Сельчане в меру сил заботились о матушке, а позже бережно сохраняли ее личные вещи, дневник (передали в музей).

Незадолго до кончины, когда домик почти развалился, а на его месте запланировали провести дорогу, схимонахине Иоанне выделили комнатку в коммуналке на окраине Дмитрова, в 9-этажном доме для слепых. Маленькая комнатка матушки была увешана иконами, рушниками. В квартире проживала ещё семья из пяти человек. Часто старица просила женщин, к ней приходящих, покупать шоколадные конфетки и раскладывать в коридоре для соседских детишек.

«ОНА ЗАЖИГАЛА СЕРДЦА ЛЮДЕЙ»

Скончалась праведница Иоанна 21 июня 1980 года. В последний день жизни, задыхаясь от недостаточной работы сердца, сидя в подушках, часто теряла сознание. Но – как только чуть отпускало – молилась. В шесть часов утра ее не стало, а в домике на Заречной, где раньше жила схимница, в окошке сама собой загорелась свеча.

Отпевали ее на третий день в Введенском храме г. Дмитрова. Похоронили на городском кладбище в Красных Горках. За могилой матушки ныне тщательно ухаживают верующие, она всегда в цветах. Горожане приходят сюда за помощью и получают ее. При одном из храмов Дмитрова открыт музей «Схимонахиня Иоанна». Дмитровцы почитают матушку как месточтимую старицу. Непостижимая сила и святость угодницы Божией до сих пор притягивают сердца верующих.

При жизни схимонахиня Иоанна обладала даром предвидения, в том числе предсказала день своей смерти, которую не боялась, предвкушая встречу с Вечностью. Когда отец Борис сообщил ей, что в следующий раз приедет на Казанскую, услышал:

— Нет-нет! Денька за два до нее, а то не успеешь причастить меня…

Знакомым сделала распоряжения по погребению и дала 600 рублей на помин. Очень просила похоронить ее на Пятницком кладбище, где покоится отец, но Олимпиада-80 смешала все планы. Точно в названный день – на Казанскую – праведницы Иоанны не стало.

Старица верно указала дальнейшую судьбу двум женщинам, которые за ней ухаживали. А. Шадеева вспоминает, что рассказала об ограблении храма, прихожанкой которого была.

— Не беда. Храм накануне закрытия властями. Вот беда!

Так и случилось.

А. Шадеева интересовалась:

— Война-то будет?

— Нет! Все так развалится… Не будет лучшей жизни!

Вспоминают, что, когда матушка жила в домике в Заречье, предприимчивые соседи пытались выселить ее из комнатки.

— Со мной вас хранит царица Небесная, а когда меня здесь не будет, увидите сами…

Господь покарал семью. Сын-лётчик разбился, отец сошел с ума, а мать умерла в приюте.

Регентша храма Е.П., навещая матушку Иоанну в деревне Поддубки, задержалась до ночи. Боялась, что не доберётся домой. Вышла на улицу в темноту – а перед ней, как в сказке, останавливается машина.

— Садитесь!

Оглянулась – на крыльце старица молится и крестится.

Женщина, приехавшая взять благословение на второй брак, потом вспоминала васильковые глаза молитвенницы, ее ласковость и интеллигентность: «Ей веришь безоговорочно… и вокруг намоленность благостная».

Старица писала иконы белилами и сажей – красок не было. Приходящих благословляла и дарила подарочки, внушая: «Побеждай зло добром! Чаще читайте псалмы 90-й и 50-й». Отговаривала от абортов – «загубленные души».

Некий Н.В. Агибалов оказал ей услугу. Был неверующим, но схимница что-то разглядела в нем – «этот наш!» Через несколько лет он стал ревностным прихожанином, благотворителем – строил храмы, помогал детским садам и детским домам, школам, приютам.

Таких примеров прозорливости матушки множество.

У праведницы Иоанны было много дарований от Бога. Она получила хорошее образование. Отличалась глубоким знанием истории, особенно церковной, владела несколькими европейскими языками, в т. ч. греческим и латинским, окончила три курса консерватории, прекрасно рисовала (писала лики святых), профессионально шила и вышивала, имела красивый, сильный голос, пела на клиросе… Матушка Иоанна отлично знала русскую литературу, поэзию. Она сама неплохо писала духовные стихи, вела дневник, составляла молитвы, акафисты, каноны, жития подвижников благочестия.

Имея цепкую память, старица подробно восстановила жизненный путь Владыки Серафима. В советское время издать не удалось. Все работы схм. Иоанны, ее письма близким были пронизаны любовью к Богу, к отцу Серафиму. Они призывали строго соблюдать Устав Церкви. Были написаны грамотным, простым языком.

Круг общения схимницы был велик. Её посещали не только Владыки Николай (Ярушевич), Афанасий (Сахаров), чада еп. Серафима, последний ее духовник Борис (Гузняков)…, но и духовная интеллигенция, лётчики, врачи, работницы…

Схимонахиня Иоанна за трудолюбие и гражданскую сознательность была удостоена медали «За доблестный труд». Она очень любила Родину и гордилась, что исполнила завет отца: «Оставайтесь с Россией, пусть в лаптях, но со своим народом!»

Старица всегда молилась за Отчизну, за Химки.

Стихотворение матушки Иоанны

Люблю Отчизну я родную,
Ее безбрежные леса,
Когда чрез леса дебрь густую
Увижу в блеске небеса.

Люблю обители святые,
И чудный звон их неземной,
И главы древние, златые,
И стены белые с резьбой.

Будучи молодой девушкой, Анна дважды отказалась от своего земного счастья. Первая любовь пришла к Анне сразу после окончания гимназии. К ней сватался преподаватель гимназии. Он очень нравился семнадцатилетней девушке. Молодой человек встретил ее в храме Христа Спасителя.

Второй раз к Анне сватался благородный князь Иван Мещерский. С ним Анна познакомилась в Дмитрове, когда передавала сестре одной из своих знакомых письма, привезённые из Москвы. С женщиной проживал племянник. Он с первого взгляда влюбился в девушку и вскоре сделал предложение. Иван Мещерский вызвал ответный отклик в ее сердце. Однако любовь к Богу победила земные чувства. Анна твердо решила посвятить жизнь служению Богу, избрав монашеский удел.

…

Очень краткий обзор долгой жизни схимонахини Иоанны (1903–1980 гг.) показывает ее неординарность, богатую натуру, вдохновенную веру в Бога, которая, по словам отца Бориса (Гузнякова) «способна была… потрясти своей глубиной любого человека. Она зажигала в сердцах людей зов идти к Создателю».

Основной упор в обзоре сделан на многолетнюю связь духовной жизни схимницы Иоанны с нашим Химкинским краем. До конца своих дней она молилась за всех, кто нуждался в помощи, за многострадальную Россию, отмаливая людские (а значит, и наши) грехи, объединяя Церковь Небесную и Земную и, несомненно, вспоминая с нежностью тихий, скромный храм Космы и Дамиана в Химках, где так любила молиться в юности будущая схимонахиня Иоанна.

Неплохо бы и при храме Космы и Дамиана создать музей «Космодемьянской монахини», где много часов провела в молитвах Анна Патрикеева, где укреплялась в вере и готовилась к духовному подвигу, и где, благодаря семье Патрикеевых, побывали видные священнослужители, некоторые из которых проводили службы в небольшой провинциальной церкви.

Это ещё больше повысило бы значимость храма, вызвав гордость его прихожан и всех химчан.

Примечания к тексту “Космодемьянская монахиня”

[1] Церковь Космы и Дамиана в г.Химки.

Святые чудотворцы близнецы Косма и Дамиан были странствующими врачами. За свои чудесные исцеления не требовали вознаграждения, за что и получили прозвание бессеребреников. Они лечили людей Божиими молитвами. Память об этих святых празднуется Церковью 1 октября по старому стилю («Кузминки»). Главная икона в ц. Космы и Дамиана – изображение этих святых.

Церковь известна с 14 века (1389 г.), каменное здание ее построено в 18 веке (1726-1739 годы) в виде одноглавого куба. В 1820 году пристроена ампирная колокольня.

В 1930-е годы её закрыли. Долгое время в церкви располагалось областное отделение Росполиграфтехники. Церковь и колокольня были перестроены и превращены в двухэтажное здание, а храмовый интерьер – уничтожен.

В 1992 году была зарегистрирована приходская община церкви. Первоначально службы проводились в городской больнице, в пансионате по соседству. Лишь 13 июня 1993 года состоялась первая служба в собственном помещении. В июле 1994 года церковь была освящена и проведена первая Литургия.

Церковь была приписана к Московскому благочинию. Территория, на которой она стояла, отошла к Москве. В 2003 году создано Химкинское благочиние. Церковь Космы и Дамиана не вошла в него, хотя исторически дала имя самому большому селу (Космодемьянское) на месте будущего города Химки и главной тогда улице — Кузьминка (ныне улица Кирова). Основными прихожанами храма являются химчане.

[2] Чудов монастырь.

Был основан в 1365 году по воле митрополита Московского Алексия в память чудесного исцеления им жены хана Джанибека Тайдулы от слепоты. Митрополит завещал похоронить его в любимом Чудовом монастыре. Мощи св. Алексия с 1680 г. почивали в раке церкви Во имя Святителя. В 1918 году монастырь был закрыт, а в 1929 году – взорван. Мощи св. Алексия перенесли в Архангельский собор, а в 1947 году по просьбе Патриарха Алексия I передали в кафедральный собор Богоявления в Елохове, где они покоятся и поныне.

[3] Казанский Головин монастырь.

Располагался в 7 верстах от Химок. Был основан в 1876 году как община при богадельне; с 1886 года существовал как монастырь.

[4] Калужская Успенская Тихонова пустынь (Калуга).

В 18 веке называлась Медынской, потом Малоярославецкой. Обитель основал прп. Тихон, но время появления ее – неизвестно.

Прп. Тихон поселился в дупле дуба в 16 км от Медыни. Питался травами, вырыл колодец. Постепенно к нему стал стекаться народ. Отец Тихон построил здесь монастырь в честь Успения Богородицы и принял сан игумена. Перед кончиной совершил постриг «в схиму» (примерно 1491 или 1492 гг.).

В 17 веке пустынь сожгли «литовские люди», но к середине века монастырь был восстановлен. Монахи в нем жили по общежительному уставу. В 19 веке он был тесными духовными узами связан с Оптиной пустынью. Из последней вышло много Тихоновских настоятелей.

К 1917 году Тихонова пустынь стала одной из крупнейших в России (численность братии составляла 226 человек). 11 ноября 1918 года власти вынесли решение о закрытии пустыни. Ряд монахов убили. На территории монастыря разместили сельхозтехникум для инвалидов, позднее – отдали воинской части. С августа 1993 года монастырь возвращен Церкви.

[5] Икона Спасителя.

Первая икона появилась при жизни Христа. Эдесский царь Авгарь, больной проказой, послал к нему ахивария-художника, прося приехать и исцелить его. Христос умылся, вытер Свой лик платом, на котором отпечатался его образ, и отдал посланцу. Получив плат, Авгарь исцелился. Этот плат и есть первая икона Спасителя.

[6] Икона Владимирской Богоматери.

По преданию была написана апостолом Лукой еще при жизни Богоматери. В 1131 году она была прислана из Константинополя на Русь и поставлена в Вышгороде. В 1155 году св. кн. Андрей Боголюбский перевез икону во Владимир. В Москву она была принесена в 1395 году. Перед этой иконой происходило избрание и поставление русских митрополитов и Патриархов. Сейчас она находится в Третьяковской галерее.

[7] Икона Святой Праведной Анны.

Св. пр. Анна держит в своих объятиях Пресвятого Младенца – Пречистую Деву Марию Богородицу. В руках Пречистой белеет цветочек. Она в розовом платьице, покрыта голубым покрывалом с белым крестиком.

[8] Досифей (Протопопов).

Епископ Вольский (01.08.1917 г. — 12.03.1942 г.),
Викарий Саратовской епархии, затем архиепископ Саратовский (08.1917 -1927 гг.). В 1930 году уволен на покой. Преставился 12 марта 1942 года.

[9] Епископ Серафим (Николай Звездинский).

В 1902 году, будучи студентом Духовной семинарии, переболел воспалением лимфоузлов, но чудесно исцелился от иконки прп. Серафима. В 1908 году Николай принял постриг с именем в честь своего спасителя преподобного Серафима. Был помощником наместника Чудова монастыря епископа Арсения (Жадановского). В 1920 г. был возведён в чин епископа и направлен в г. Дмитров. В 1923 году его арестовали и сослали в Сибирь. В 1937 году в Омске его расстреляли. В 1956 году еп. Серафим реабилитирован.

[10] Архиепископ Серпуховской Арсений (Жадановский).

Викарий Московской епархии. С 1904 года – наместник Чудова монастыря (в сане архимандрита). Хиротонисан 8 июня 1914 года в Алексеевском храме Чудова монастыря. В 1931 году был арестован. В 1937-м – арестован вновь. 27 сентября 1937 г. расстрелян на Бутовском полигоне.

[11] Клавдия Ляшкевич – духовная дочь Вл. Серафима.

Родилась в 1886 году. В 1918 г. стала послушницей Борисоглебской женской обители в Дмитрове (основана на базе Борисоглебского монастыря в 1918 г. с малым числом инокинь и послушниц). По благословению игуменьи Сергии вместе с Анной сопровождала еп. Серафима в ссылках. Владыка звал ее своим «верным крылом». После последнего ареста еп. Серафима жила в Сергиевом Посаде, а с 1943 года – в Дмитрове. Она прислуживала в алтаре Казанского храма. Умерла в 1963 году. Похоронена в Дмитрове.

[12] Свято-Троицкая Сергиева Лавра.

Духовный центр русского Православия. Основана в 14 веке Сергием Радонежским, который, приняв монашеский постриг, поселился на холме Маковец в глухом лесу. К благочестивому пустыннику потянулись люди. Вскоре община насчитывала 12 человек. В 1354 году Сергий стал игуменом и настоятелем Свято-Троицкого монастыря, где действовал общежительный устав. Духовный авторитет игм. Сергия рос. Он увещевал князей отказаться от междоусобных войн. По его благословению возвели новые монастыри – «лучеиспускание огромной силы» (Г. Федотов).

Хорошо известно, что благословения игм. Сергия испрашивали великие князья, отправляясь на сражения. Он благословил Дмитрия Донского на Куликовскую битву, выделив своих монахов (Ослябю Андрея и Пересвета Александра). Простота и мудрость старца привлекали людей. Он был «альфой и омегой» перемен на Московской земле. В 1378 году, когда скончался митрополит Алексий, игумену Сергию предлагали занять кафедру, но он решительно отказался. Не в этом видел он свою миссию. За полгода до кончины он принял подвиг безмолвия. 25 сентября 1391 года игм. Сергий отошел к Господу.

После кончины старца ученики разошлись по всей стране, создавая новые монастыри по подобию Сергиева. 70 его учеников причислены к лику Святых.

Не раз монастырь становился форпостом Москвы.

В 1408 г. деревянная обитель была сожжена войском Едигея, но через 3 года полностью восстановлена. Началось строительство каменного собора Живоначальной Троицы. Иван Грозный ставил Троицкую обитель превыше других. Он же выделил деньги на строительство каменного Успенского Собора (1585 г.). В XVI веке монастырь был обнесён каменными стенами с 12 башнями. В Смутное Время он выдержал 16-месячную осаду, став центром консолидации сил русского общества. В XVII в. Стены монастыря дважды укрывали Петра, спасая ему жизнь. При Елизавете Петровне обитель получает статус лавры.

В XIX веке (1841 г.) архимандрит Антоний основал при лавре Гефсиманский скит. При Антонии в лавре были: семинария, трапезная, больница, дом призрения, процветала иконопись. Из маленькой обители Сергия Радонежского с 12 монахами, одной деревянной церквушкой, несколькими кельями и небольшим числом хозяйственных построек лавра к 1917 году превратилась в величественный духовный комплекс с несколькими соборами, многочисленными хозяйственными и общественными постройками, Духовной семинарией; здесь проживало до 400 монахов, студентов, работников, мирян.

В начале 1918 года все здания лавры были национализированы и использовались не по назначению. В ней был открыт музей. Лишь одну Ильинскую церковь оставили монахам, переселив их в скит. Многих священников сослали в ссылку. Наместника архимандрита лавры Кронида и келейника Григория расстреляли на Бутовском полигоне.

В лавре при музее создали комиссию по охране памятников истории и старины. Вскрыли мощи св. прп. Сергия Радонежского. Испугавшись, что их уничтожат, члены комиссии – Павел Флоренский ( известный учёный и священник) и Юрий Олсуфьев (реставратор) смогли отделить голову святого от тела и вынести скрытно из храма. Рискуя жизнью, люди передавали её друг другу и сохранили до лучших времён – возвратили после войны, когда обитель вновь перешла Церкви. (журнал «Фома» изд. «Православное Подмосковье», М., спецвыпуск, 2013 г., стр. 33)

В годы войны (с 1943 г. началось потепление в отношении государства к Церкви) избрали Патриарха, вернули некоторые храмы, разрешён был «Журнал Московской Патриархии», в лавре открыли семинарию (1945 г.)… В этом же году здесь состоялась первая Литургия.

[13] Гефсиманский скит при лавре.

Был основан в 1844 году отцами Филаретом и Антонием к востоку от С.-Троицкой лавры. Через три года в скиту поселился юродивый Филиппушка (ходил круглогодично босой с полупудовым посохом). В схиме – Филипп, в миру Филипп Андреевич Хореев. Он основал при скиту – Пещерное отделение – и собрал братию, куда вошли и его три сына. Пещерное отделение стало центром Московского старчества. Здесь служил старец-утешитель Варнава (1893 г.). В скиту был освящен собор в честь иконы Черниговской Божией Матери. В 1922 г. скит и Черниговский монастырь были закрыты.

Н.В. Мочалова